Я, по-жизни, в общем, не поэт.
Так… студент тагильского «худграфа».
Я люблю, когда занятий нет,
Да на выпуск мятая рубаха,
Я люблю промокнуть под дождем,
Льющимся на этот дымный город.
Чаще прочих думаю о том,
Что со мной случиться может скоро.
Каждый день, без этого нельзя,
Я влюблен в одну и ту же дуру,
И меня не продадут друзья,
Выбирал друзей — чем надо думал.
Принимаю и осознаю
Все, что происходит ежедневно.
В стол пишу, толково говорю,
Но сильнее чувствую, наверно.
Вот моя привычная стезя,
А еще, как есть, тебе сознаюсь:
Я, приятель, это значит я,
Этим от других и отличаюсь.
От других… такая вот беда.
Ты прочел, и я писал понятно.
Со своим пришел, смотрю, сюда,
Моего возьмешь теперь обратно.

Дай мне шанс быть собою самим.
Дай мне шанс тебе не солгать.
Я хочу быть тем самым одним,
С кем ни страшно вдвоём умирать.
Я ни первый, да и не второй,
Но я тот, кто любит тебя!
Не подругой мне будь, а женой,
И позволь мне погибнуть, любя.
Я тебя научусь защищать.
Дай мне шанс, он мне нужен сперва.
Я тебя научусь понимать,
Как не поняли первые два.
Я поеду с тобой в Петербург!
Если надо, и к чёрту с тобой.
Я предам друзей и подруг,
Что хотят, чтоб вернулся домой…
Да и похрен. . ещё много Я.
Без тебя на этой Земле
Жизни нет и нету меня,
Как в постядерной серой золе.

 

Фашистов не приемлю.
Скажу фашизму — нет.
У нас был 41-ый.
Сражался с ними дед.
Там наши погибали
Под натиском машин,
А в сорок третьем гнали
Обратно в их Берлин.
Я — патриот отчизны.
Об этом и пишу.
Не признаю фашистов.
Фашизм в стихах душу.
Пускай сейчас он — нео,
Но свастика одна,
Одно и то же небо,
Берлинская стена.
Есть чёрная угроза,
А высшей расы нет.
Пойми пока не поздно
И дай стальной ответ.
У каждого есть местность,
В которой можно жить.
Любому свое место
Господь определит.
Один, четыре, восемь,
И восемь на стене…
И если есть вопросы,
Фашизма нет во мне.
Я «Кампфа» не читаю,
Фашистский этот труд.
Адольфу, точно знаю,
Давно пришёл капут!